Приключения в Казахстане (Воспоминания Г. Леснова)

(Содержит ненормативную лексику)

А вот как я попал в солнечный Казахстан в июне 1998 года.

В октябре 1997 года я вернулся домой после трехлетнего пребывания в Соединённых Штатах.

О причинах возвращения нужно будет написать отдельно.

И тем не менее, я закончил программу Master of International Management в University of St.Thomas, Minneapolis/St. Paul, Minnesota, получил соответствующую степень и уехал домой в Академгородок. И как ни странно, абсолютно ничего из того, чему меня три года трудолюбиво учили университетские преподаватели, применить в России я так и не сумел. Где-то полгода я пытался хоть куда-нибудь пристроиться в родной стране, но втуне. Я уже привык получать в Штатах нормальные деньги, а то, что предлагали здесь, вызывало по началу робкую улыбку, а потом уже просто заразительный смех.

Ближе к весне забрезжил свет в конце тоннеля. Моя новосибирская приятельница Лада Игнатьева за время моего отсутствия устроилась на работу на нефтяное месторождение Тенгиз в Казахстане, успела там выйти замуж за москвича Алексея Белкина. Белк работал менеджером в железнодорожном отделе, который отвечал за обслуживание стокилометровой ветки, которая соединяла собственно месторождение и основную магистраль. И как раз вот там и образовалась вакансия.

Дело в том, что железнодорожные пути требуют постоянного ухода, причем не только рельсы как таковые, но и шпалы, и насыпь. Тем более что там совершенно зверская жара летом и собачьи холода зимой. Поскольку основным акционером эксплуатирующей месторождение компании «Тенгизшевройл» является американская компания Chevron, то на тот момент они старались подтянуть как можно больше субподрядчиков-экспатов для оказания многочисленных сервисных услуг. Происходило это, конечно, на тендерной основе. Но. Как раз для оказания услуг по ремонту железнодорожной ветки и поддержанию её в рабочем состоянии была выбрана небольшая фирма из американского города Альбукерка, что в штате Нью-Мексико, которой владел Джей-Ар Вуд, приятный такой дядька примерно моего возраста. Фирма (как я себе понимаю) взяла в аренду две машины для ремонта путей, одна из них, помнится, называлась tamper. Она, собственно, поднимала рельсы, нагребала балласт под шпалы и впоследствии ровняла рельсы. За тэмпером шла вторая машина, которая называлась ballast regulator. То есть, она уже набело ровняла балласт, оставляя готовый к эксплуатации железнодорожный путь. А надо сказать, что ветка Тенгиз-Кульсары была, в основном, одноколейной, с многочисленными карманами и разъездами, по ней регулярно вывозили нефть и возвращали на месторождение пустые цистерны.

В летний сезон эти наши машины каждый день выходили на ветку и делали свою работу.

Моя задача была повсеместно находиться на связи и физически рядом с работающими машинами, получать от диспетчеров информацию о прохождении составов, и своевременно давать по радио команду оператору сваливать в карман, пропуская очередной поезд.

И попал я туда по протекции Лёшки Белкина и Лады. Дело в том, что мой предшественник на этом высоком посту Максим, aka Макс, Панин, получил приглашение в Аксай, что на месторождении Карачаганак в районе Уральска, на должность референта генерального менеджера тамошней управляющей компании. Ну, и на его месте оказался я.

Управляли этими машинами повахтово двое операторов. Одного звали Билли Джо, этакий краснолицый техасский реднек, который любил канадское виски Crown Royal в бархатных мешочках, занимался гонками на каких-то суперскоростных карах, играл в пул в баре и на следующую вахту привез мне кий для пула за $100. В общем-то, хоть он и был гомофоб, худо-бедно мы с ним ладили. Он дядька был рукастый и находчивый, мог починить любую неполадку.

Его бэк-ту-бэка, то есть, сменщика звали Клайд. И он был натуральный гаваец. И завзятый распиздяй. Маленький длинноволосый брюнет, этакий весь квадратный. Помню, что, когда он хотел сказать, что всё видит и замечает, он пальцами показывал себе на буркалы и говорил: ГлАза, глАза! Как-то мы с ним уживались, хотя мне он нравился не очень…

В комплекте с двумя вышеописанными машинами у нас ещё была такая штука как high-rail. Это был огромный пикап фирмы Chevrolet, у которого под днищем были специальные колесики. С их помощью он мог становиться на рельсы и ехать как дрезина.

Когда меня блатовали на эту должность, обязательным условием было наличие водительских прав. С ними были вопросы. Дело в том, что получал я их в Штатах. Перед отъездом оттуда я во второй раз попался под газом за рулём после празднования Хеллоуина с бравыми американскими соотечественниками (то есть, выходцами из СССР) и на память у меня остались права от штата Миннесота с обрезанным уголком. Любому копу в US это говорит, что данные права аннулированы. В Новосибирске же я обратился к дружественным армянам и путем недолгих переговоров их прикормленные менты в Бердске за некую мзду…обменяли американский кусок пластика на полновесные российские водительские права. На них самих этот обмен был трудолюбиво описан в одну строку.

Так вот, с этими новоиспеченными правами я и сел за руль хайрейла. На рельсы вставать мне не доверяли, особенно после случая, когда я преодолевал железнодорожный переезд и повис на рельсах, потому что пикап этот был длиной метров десять и он плотно сел на брюхо на недружелюбном рельефе. Кое-как Джей Ар с Билли его оттуда сковырнули, обложив меня английскими матами по всем направлениям.

Тем не менее, я частенько рулил на этом хайрейле, подвозил оператора и босса ДжейАрского к машинам, которые обычно ночевали в одном из карманов на ветке. Авто бросали там, машины выезжали на путя, а я, обычно только в черных очках, плавках, в которых была пачка сигарет и лайтер, и бейсболке, с рацией в руках ошивался поблизости и руководил процессом. Или, говоря по-белорусски, керовал.

Проживание имело место в охраняемом лагере, на страже стояли люди из зарубежной компании Group 4 Securitas. Мы их не любили от слова совсем, потому что они шмонали народ на входе и выходе, отбирали спиртное и т.п. В принципе, на этой территории действовал сухой якобы закон. Хотя имелся свой бар, где отовариваться можно было за баксы. Но всех, кого ловили даже немножко выпивши вне его стен, беспощадно увольняли без права возвращения на месторождение пожизненно.

Жили мы в благоустроенных бараках, с санузлами и душами. Насколько я помню, проживал я в корпусе Б. Кормили довольно прилично в лагерном котлопункте. Было очень много среди нас экспатов, они тоже работали вахтами, жили рядом. И у всех была потребность в выпивке, которая была бы дешевле совершенно конских цен в баре, типа 5 баксов за банку пива. Чуть дешевле было в лагерной фактории, но все равно пиздец как дорого. А выход за пределы лагеря пешком не имел никакого смысла, потому что вокруг него была бескрайняя и совершенно безлюдная полупустыня.

И надо сказать, что собирался я на эту вахту довольно поспешно и приехал практически и совершенно без каких-либо денег. Так что все удовольствия мне были недоступны… Хотя, на тот момент я был в полной завязке и алкоголь как таковой меня не интересовал.

Но!

У меня была возможность каждый день выезжать на хайрейле из лагеря. Ну, чтобы доставлять своих экспатов к месту пахоты. А в местечке Кульсары, что стоит прямо на пересечении тенгизской ветки и основной магистрали, имелся некий замечательный базарчик. Там можно было купить что угодно. Моих приятелей в лагере, в первую очередь, интересовало относительно недорогое пиво. Поскольку у самого меня денег не было совершенно, я пару раз взял предоплату у одного канадца и одного англичанина, привез им пиво, соответственно, с моей личной наценкой, ну а дальше уже пошла возня. Причем, сосватал мне этих жаждущих ни кто иной как гаваец Клайд. Он и сам пользовался этой возможностью чтобы засосать пару-тройку банок незадорого после целого дня пахоты на жаре в 35 градусов. Весь фокус состоял в том, чтобы завезти искомое пиво на территорию лагеря. Что по правилам было строго воспрещено. Но! В кузове хайрейла имелся довольно вместительный металлический рундук, который запирался на внушительный висячий замок. И парни из Group 4 почему-то ленились его проверять. Вот я и запихивал туда до десяти упаковок пива, то есть враз завозил в лагерь контрабандой 240 банок! Все мои многочисленные друзья, таким образом, никакого дефицита в хмельном напитке не испытывали. Себе же я привозил довольное редкое на этом отдельно взятом базарчике безалкогольное пиво. И пил его чисто с целью утоления жажды.

Я быстро прибился к кругу приятелей Лады и Лёхи Белкина. Из ближайших приятелей это были Саша Катеринко aka Катер, Сергей Калещук, Дима Лаврухин, Искандер Кушаналиев (которого я влёт переименовал в Македонского), Сергей Гассуль, Володя Быстров. Последний запомнился тем, что он был из Питера, фотограф-фанатик по хобби. Он участвовал во многих квартирниках Цоя, Кинчева, Гребенщикова и сделал много уникальных фото. Некоторые из них я видел.

Обычно мы проводили время довольно однообразно, после работы собирались, немного выпивали, бренчали на гитарах, иногда играли в настольный теннис, причем, там были ребята из Питера типа кандидаты в мастера; просто отдыхали от однообразной работы. И шли спать. Но в уикенды (обычно в субботу) мы выбирались за колючку, отъезжали на пару километров и устраивали пикник у открытого огня. Народ опять же выпивал слегка, иногда мы жарили шашлыки, иногда даже из осетрины – у наших желдор-менеджеров были свои подвязки на этот счет. Вот на одном из таких выездов и случилось небольшое происшествие, которое очень сильно укрепило мою веру в людей и в то, что вместе можно преодолеть все! А именно, я выехал на мероприятие на тяжеленном хайрейле, местность вокруг полупустыня с песчаными банками и кое-где барханами. И, конечно же, я невинного Шевролета засадил в песок по самые ступицы. Сначала, дурак, пытался его раскачать вперед-назад, но только усугубил преступную тяжесть содеянного. Потом в процесс включились ВСЕ участники дебоша, включая девчонок. Слава Богу, в машине была лопата, и мы часа полтора-два попеременке откапывали эту громадную дуру. И ведь никто не ушел в лагерь пока мы ее не выдернули, и я не отвез половину компании к воротам. Помню, меня тогда такое самоотверженное братство очень сильно вштырило.

Нечто подобное мне доводилось наблюдать только в армии, в Школе младших авиационных специалистов (ШМАС) в Красноярске в 1978 году. В части было более 1000 человек, 10 рот курсантов, жрётся там как не в себя. Поэтому каждый вечер от дежурной роты назначался ночной наряд на чистку картошки количеством человек 15. Задача стояла такая: за ночь начистить 12-15 стандартных ванн. А ведь народ среди нас был разный, деревенским парням это было по плечу, они к работе были привычные. Но были и городские, иногда отпетые маменькины сынки, которые полы мыть и картошку чистить с потом и соплями научились только в армии. Так вот, пока работа не была сделана никто не уходил в казарму спать, хотя те, кто выполнил свою норму, могли спокойно уйти. Но их бы не поняли, это было бы не по-мужски.

Вот.

Черная икра на Тенгизе тоже была не вопрос. Вопрос был в том, как ее вывезти через аэропорт Атырау (бывший Гурьев). И со мной произошел вот этакий курьезный случай. Пока я гонял на своём хайрейле по всей ветке Тенгиз-Кульсары, я немного сдружился с казахами, которые обслуживали один из перегонов, типа стрелочников и т.п. И однажды, уже незадолго до завершения моей вахты, они подарили мне литровую банку черной икры. Друзья в лагере посоветовали разбить её на несколько пакетиков и забросить в морозилку. Так она там и лежала до самого моего отъезда, хотя немного я съел в голодный момент. И вот, собрался я уезжать насовсем где-то через два месяца после начала карьеры на Тенгизе (о причинах чуть ниже). Привезли меня в лагерь подскока в Атырау, где пришлось переночевать перед рейсом на Москву. Он находился прямо в черте аэропорта. Там же находилось представительство московской фирмы NEK, специалисты которой работали, в том числе, и на Тенгизе, со многими из них я довольно тесно приятельствовал. Руководил их офисом в Атырау мой тёзка Жора Кривоплясов. Я с ним до сих пор приятельствую, в основном, к сожалению, заочно. Отправился я на отлёт. На мне была джинсовая куртка с большими внутренними карманами. Туда я и вструмил холоднющие пакетики с икрой. Вывоз которой из Казахстана был строго воспрещен. Соответственно, пришлось идти через таможенников. Они сразу же меня зачекали и повели в застенки. Провожающий меня Жора отвел одного из мытарей (они, почему-то, были в партикулярном платье) в сторонку и о чем-то пару минут с ним пошептался. Потом подошел ко мне и сказал, что пришло время расстаться с бумажкой с портретом Франклина. Я расстался. Через минуту я уже шел на посадку. А мог бы встрять за контрабанду…

Но до этого было много различных событий, как в лагере, так и на работе. Вот некоторые из моих косяков.

Я поехал на хайрейле на некую складскую базу на месторождении, что-то там забрал плюс девушку по имени Лена, которая бы кем-то вроде диспетчера по размещению. Ехать до лагеря было километров 10-15. И в степи дул довольно сильный ветер. В дороге мне показалось что из-под капота вьётся дымок. Ну, или пар… Я остановил пикап, открыл капот и…порывом ветра его загнуло градусов на 100! Я потом долго получал пиздов за это, никто не верил, что такую толстенную жесть могло погнуть порывом ветра.

Как-то Джейарский с Билли работали на путях километрах в 10 от Кульсаров. Я всё прикинул, рассчитал, что до следующего состава с нефтью я успею сгонять на рынок, хапнуть несколько упаковок пива и чего-нибудь по мелочи. Ну и рванул. Все купил, уже рассчитывался за пиво, когда по рации меня вызвал ДжейАр, спросил “Where the fuck are you?”. Я что-то наплёл что я вот туточки, сейчас подъеду. Он говорит, что надо в лагерь. По делу. Срочно! А ехать до них (быстро) было минут 10-15. Пришлось признаться, что был на рыночке по мелочи и потом возить пиво и им. Поймали меня, короче, на мелкой лжи.

Ну, и много чего такого имело место за эти пару месяцев на Тенгизе. И закончилось это всё в одночасье.

С доступом к электронной почте в лагере было туговато. Мобильники бы ли еще не очень распространены, поэтому мы проникали в интернет с помощью дружественных айтишников. И вот как-то поздно вечером с помощью Володи Быстрова я оказался в IT-отделе, где и был доступ в столь необходимый на тот момент интернет. Надо было проверить почту, отписаться жене и друзьям. Захватил с собой банок 5-6 безалкогольного пива и просидел там часов до пяти утра, шарился по сайтам, переписывался со всеми, кто отвечал. Ну, и т.д. Поспал пару часов, подъём, завтрак. И повез своих экспатов на хайрейле к нашим машинам, километров этак за 40. Через 10 км наткнулись на казахских гаишников. Офицер проверил документы, спросил чего глаза такие красные. Мало спал, говорю. А давайте дунем, вежливо предложил он. Я было хотел спросить «А есть чё?», но благоразумно промолчал. Спокойно и уверенно дунул в трубку, отдавая себе отчёт в том, что пил я только безалкогольное пиво. Грёбаный дивайс показывает: содержание алкоголя выше нормы. Уже потом мне пояснили, что в то время абсолютной нулёвки ещё делать не научились и, выпив 6 банок, я себе промилле-то основательно поднял. Всё, говорит служивый, поехали к дохтуру в лагерь для повторного анализа. Поехали. Он, естественно, тоже показал превышение. Мент хотел забрать права, но за меня вступились и, потеряв $100, я сохранил права. Иначе я бы их из этих казахских ебеней вряд ли бы когда-нибудь выдернул. Меня потом спрашивали приятели какого хера я сразу не отслюнил гайцу эту сотку? А я как-то растерялся, не сообразил. Тем более что со мной в машине были не битые тенгизовцы, а ошарашенные америкосы. И некому было давать мне дельные советы. Или подсказать нужный лайфхак, как модно говорить сейчас.

По правилам Тенгиза, я больше уже не мог продолжать свою деятельность и должен был в кратчайшие сроки покинуть месторождение. ДжейАрский был в панике, но я моментально вызвонил своего приятеля и коллегу в Новосибирске Арсена Муллагалиева и он срочно вылетел в Казахстан. И проработал там еще пару лет. А потом уехал на Сахалин на проект Сахалин-2, где работает и до сих пор в компании Сахалинэнерджи.

Чуть позже ДжейАрский перевел мне гонорар за проделанную работу на карточку, которая осталась у меня от пребывания в Штатах. И я эти баксы потихоньку снимал дома в Новосибирске и давал жене на развитие её косметического бизнеса.

На этом первый этап моего пребывания в соседней стране можно считать завершенным.

ПОХОЖДЕНИЯ НА КАРАЧАГАНАКЕ

И полетел я домой в Академгородок. Не успел слегка побухать как появляется новая вводная. Макси Панину надоело торчать референтом генерального менеджера на газоконденсатном месторождении Карачаганак с базой в городке Аксай (это недалеко от Уральска в северо-западном Казахстане), поскольку ему предложили какую-то весьма соблазнительную должность на Тенгизе. И мне было предложено попытаться занять эту должность. Переводчиков в эту контору поставляло московское переводческое агентство (не помню уже его названия, помню только его владелицей была натуральная француженка, звали её Лоранс Бапом). Я слетал в Москву на интервью, очаровал там всех гамузом, особенно наличием у меня американского диплома Master of International Management. В общем, они послали моё резюме в Аксай, и тамошний начальник отдела HR (Human Resources) англичанин Роб Уотерс (как сейчас помню) из нескольких претендентов выбрал меня. О чем, впоследствии, не раз пожалел. Да и хер бы с ним.

Оператором месторождения Карачаганак было совместное предприятие (насколько я знаю, сейчас оно называется Karachaganak Petroleum Operating или КРО BV) английской компании British Gas, итальянской Agip (входит в огромный концерн ENI), причем их автозаправок я потом встречал по всей Европе великое множество, американской TEXACO (сейчас такой компании как таковой уже нет) и российской ЛУКОЙЛ. (Не так давно я заглянул на сайт этой конторы и выяснил, что на текущий момент акционерами компании являются ENI, Royal Dutch Shell, Chevron, ЛУКОЙЛ и национальная нефтегазовая компания РК под названием Казмунайгаз), то есть British Gas и Казахойл там больше не игроки.) Это СП получило концессию на месторождение на 49 лет. На различных руководящих и менеджерских постах в КРО сидели экспаты из этих компаний, на самом месторождении, естественно, пахали местные работяги под руководством иностранных форманов и т.п.). Все экспаты (лукойловцы тоже считались иностранными специалистами) работали вахтами. Типа, раз в месяц на аэродром в Уральске садился чартер, привозил новую вахту и увозил до какой-то точки (может быть даже до Стамбула) старую. Оттуда они летели кто в Лондон, кто в Милан, а кто и в Штаты. Дених на это тратили совершенно охрененное количество. И не только на это. Генеральных менеджеров было двое, поскольку работали повахтово. Одним был англичанин из British Gas, которого звали Пол Джордан. Лет ему на тот момент было около 45. Он был рыж, лысоват и очкаст. Довольно был весёлый дядька, с чувством своеобразного бритишовского юмора. Но когда он раздавал пиздюлей подчиненным типа начальников отделов, то мама не горюй. Я неоднократно был невольным свидетелем такого метания молний, поскольку мой рабочий стол находился в метрах в трех от двери в кабинет Генерального…

Тут сразу же можно бы воздать должное мистеру Джордану. В отличие от подавляющего числа экспатов, он не заводил в Аксае амурных связей (особенно этим грешили итальянцы, многие из них снимали в городе квартиры для своих пассий, некоторые даже заделывали им детей и потом жили на две семьи, от вахты до вахты). А Пол нет. Он иногда устраивал у себя приемы в резиденции для боссов подрядных организаций, в том числе и казахских. Поэтому я там присутствовал, еда и выпивка там были отменные. Мистер Джордан практически не светился в баре Tesco, если и бывал, то пил немного и вел себя сдержанно. Чего нельзя было сказать об остальном персонале как нашей конторы, так и многочисленных подрядчиков, на месторождении подвизалось множество сервисных компаний. А они набирали по контракту всяческую шелупонь со всего мира, пьяниц, дебоширов и скандалистов хватало в Чешском городке.

Джордану, как и второму генменеджеру Марио Бекеруччи, приходилось много общаться с государственными чиновниками разного ранга. Теснее всего с акимом (главой) нашего Бурлинского района. КПО приняло на себя довольно серьезные обязательства по инвестициям в социальную сферу, ремонту и строительству дорог, школ и т.п. Поначалу средства перечислялись на счета акимата, как районного, так и областного (Аксай находится в Уральской области Казахстана), их там аккуратно расхищали или использовали не по назначению. Потом из Астаны приходили запросы почему утвержденные объекты не введены в эксплуатацию. Кого-то даже там пытались посадить. В итоге, наша контора сама создала специальное подразделение, которое контролировало кому и как доставались контракты на строительство и ремонты социальных и инфраструктурных объектов. Ну, и в этой струе, мы с Джорданом и чешским водителем Ваней Медлиным неоднократно встречались с руководством района и области. Аким Западно-Казахстанской области Кабиболла Джакыпов имел довольно шикарную резиденцию в Уральске. Один раз мы там даже ночевали. Помню, там был роскошный 12-футовый стол для русского бильярда, мы с Иваном на нем поиграли всласть. Ну, естественно, после обсуждения финансовых и правовых вопросов аким Джакыпов устроил весьма неслабый такой приём. Наелись мы там конины и всего, что из неё делают, плова, шашлыков. Водка местная (кстати, весьма неплохая) лилась рекой. Полу было трудно угнаться за льстивыми тостами казахов за мир, дружбу и совместное процветание. Тем более что сами хозяева всегда старались не допить, вылить рюмку, налить себе воды вместо спиртного. То, есть, не побоюсь этого слова, конкретно спаивали своих гостей. В общем, в тот раз в какой-то момент Джордан слегка поплыл… Тут же, откуда ни возьмись, возле нас появились некие молодые девушки во фривольных костюмах, стали нам подливать активно. Пару штук подсело к Джордану. И тут мы с Иваном поняли, что надо отсюда линять и побыстрее. Кое как оторвали Пола от девицы, извинились что рано утром надо ему быть на важном совещании в Аксае (а езды было почти 150 км) и рванули в ночь. Потом знающие люди просветили, что люди акима легко могли сделать компрометирующие фото и дали бы акиму возможность добиваться чего-то от Джордана посредством банального шантажа…

Но начнем с первых моих шагов.

Так вот, где-то в конце августа 1998 года я прилетел в Оренбург из Новосибирска. Там меня ждал компанейский Land Cruiser 100, который и доставил меня в Аксай к месту службы. От Оренбурга это было примерно километрах в ста. Жили мы все там в Чешском городке. Когда-то, еще при СССР, чехи что-то строили в Аксае. И там сохранился их благоустроенный лагерь, двухэтажные дома коридорного типа, блочная система из двух комнат с одним санузлом. Как я понимаю, это жилье наша компания у чехов арендовала. Их в лагере было несколько человек, они держали два бара, один из которых назывался Tesco. В процессе последующей работы в КРО я довольно близко познакомился с чешской диаспорой лагеря. А всё потому, что личным водителем Пола Джордана был чешский парень Ваня Медлин, бывший футболист, здоровенный этакий бык с соломенными усами и развеселыми глазами, который немножко говорил по-английски и довольно сносно по-русски. Мы с ним очень дружили, и он мне оказал потом массу различных услуг личного плана. У него была дама из местных русских, она тоже, как и он, жила в лагере. И они меня часто приглашали на пикники, чисто пива попить и т.п. Ваня познакомил меня с начальником лагеря, словаком по имени Милан. Тоже бывал у него в гостях, иногда с нашими генеральными. Лагерные чехи немножко передо мной заискивали, старались делать мелкие подарки типа бутылки виски или хорошего коньяку. А почему? А потому что все в Аксае хотели бы оказывать какие-то услуги КРО, получить контракты или подряды. А я всегда находился рядом с ЛПР (лицом, принимающим решения), знал все тонкости, первым узнавал новости, короче, ведал что почём и где какая рыба. В Аксае очень много народу кормилось от КРО. В частности, очень модно было сдать компании в аренду какую-нибудь поёбанную Ниву и получать бабосы не за хуй. Понятное дело, компании не было смысла содержать огромный автопарк, и она довольно успешно сбросила этот вопрос на аутсорсинг. Пользуясь этим, некоторые перцы умудрялись сдать по три-пять машин и стригли совершенно невозможные бабки. Я точно знаю, что водитель второго генерального, итальянца Марио Бекеруччи из Agip, паренёк, которого все звали Сашка Калабашкин (фамилию я или не запомнил, или даже просто никогда не спрашивал, хотя в его вахту мы с ним виделись каждый день и ездили на всякие мероприятия) сдавал в аренду КРО не менее пяти автомобилей Нива. На этих машинах сотрудники компании ездили на собственно месторождение Карачаганак, которое находилось в 15-20 км от головного офиса, ну и много всяких других разъездов было. Лично ко мне бессчетное количество раз подкатывали самые разные люди, начиная с самого акима (мэра) Аксая и заканчивая рядовыми гражданами и сотрудниками КРО. И все просили подмогнуть в пристраивании их личного автотранспорта. Чего мне только не предлагали за такое содействие. Но я отмахивался всеми конечностями. Ну их в жопу!

Хотя иногда я пользовался своим доступом в главный кабинет. Вот, например, была такая история. Нас одно время кормили в помещении маленького бара в Чешском городке. Мы довольно дружны были с персоналом, официантками были довольно миловидные казашки, с одной из них, пышных таких форм, по имени Лаура, мы всегда перебрасывались шутками и т.п. Дежурным анекдотом были отношения её с одним из самых пожилых наших переводчиков, москвичом Серёгой Бабакиным, это был тихий пьяница, холостяк, сидел в отделе Safety. По субботам, когда вечером народ вышивал в чешском баре Tesco, Бабакин всегда садился рядом с Лаурой (а казашки были там всегда, женихов отлавливали, и некоторые таки отловили, хотя их избранники, чаще всего англичане или шотландцы, все почему-то были горькими пьяницами) и вел с ней светские беседы. На наши вопросы, типа, ну, когда уже победишь знойную Лауру, он неизменно отвечал, дескать, наши чувства еще не прошли окончательную глубокую проверку. Это всегда вызывало забористое ржание.

Так вот. Начальником всего этого пищеблока был англичанин (пусть будет Скотт) из субподрядной бритишовой кейтеринговой конторы. Он был весьма высокомерен с персоналом, грубил этим безответным женщинкам, штрафовал их, а однажды, сильно разозлившись на что-то, объявил, что весь персонал увольняет и будет искать им замену. Тётьки очень сильно пригорюнились, потому что с работой в Аксае было швах, найти ее было практически невозможно. Это означало, что все они останутся без средств к существованию. А у многих из них были дети. И не было мужей… Ну, и Лаура, когда подавала нам ужин, была очень грустной. Мы ее стали расспрашивать, она и рассказала нам всё как есть. И что она с товарками собирается писать телегу в прокуратуру, просить защиты от самодура. Я попросил ее притормозить с заявлением до обеда следующего дня. Потому что у меня уже созрел ПЛАН!

На следующее утро, дождавшись когда Пол Джордан приехал на работу, я постучался к нему в кабинет и попросил уделить мне 5 минут. И нарисовал ему неприглядную перспективу если у нас появится представители прокуратуры и начнут проверять как компания соблюдает нормы трудового законодательства Республики Казахстан. Он мгновенно понял что надо делать, сидящая напротив меня перед кабинетом Генерального миловидная секретарша Жанна уже через минуту после того как я вышел из кабинета вызывала на ковер к Джордану представителя кейтеринговой компании, типа Билла. А надо сказать, что все боссы, перед тем как зайти в кабинет, осторожно интересовались у меня в каком расположении духа Генеральный, откуда ветер дует и т.п. Вот и примчавшийся Билл начал меня расспрашивать что случилось. Ну я и нагнал на него страху, дескать, в его вотчине зреет трудовой конфликт, вполне реальна прокурорская проверка и тогда предсказать что им могут сказать испуганные женщины вообще невозможно. А прокуратура при желании могла бы сделать нехилый начёт на компанию за пренебрежение этими самыми нормами…В общем, Билл тихонько просочился в кабинет уже будучи конкретно усравшись. И грянул гром, и засверкали молнии. Через минут 15 Билл, дядька уже в годах, с лысиной и седыми бакенбардами, с багровым лицом, вылетел из кабинета и понёсся наводить порядок. Джордан орал на него как на школьника, запретил притеснять местный персонал и пригрозил что если еще нечто подобное произойдет впредь, то кейтеринговая контора потеряет этот лакомый для неё контракт, и все её сотрудники полетят из Аксая вверх тормашками со всеми вытекающими. Потом вызвал в кабинет меня и долго жал руку и благодарил за то, что моими стараниями был предотвращен серьезный катаклизм и, может быть, даже международный конфликт. А Лаура и её товарки потом обнимали меня и целовали, благодарили, пытались проставиться, но я им запретил. Насколько я помню, их обидчика через неделю отправили домой в Великобританию, на его место поставили кого-то вполне вменяемого. А местные сотрудники КРО стали уважать меня еще больше.

Я, вообще-то, любил делать там различные добрые дела. Вот, например, такой случай. В один прекрасный день на моей вахте в аэропорту Уральска сел чартерный Falcon, они были французы. Привезли они кого-то из боссов British Gas, который благополучно уехал за километров 145 в Аксай. А экипаж остался куковать на аэродроме.

Тут надо сделать отступление. Как таковой, аэропорт в областном городе Уральске почил в бозе сразу же после развала СССР. За 7-8 прошедших лет взлётка поросла травой, на ней паслись стада овечек и козочек, инфраструктура медленно умирала…Но тут, вдруг откуда ни возьмись, КРО берет в концессию Карачаганак на 49 лет. И компании, сука, надо было как-то привозить на месторождение своих экспатов. И аэропорт Уральска оказался единственной возможностью этот проект осуществить. Под это дело компания закупила много разной техники для обеспечения полетов и функционирования аэродрома. Начальником службы безопасности там оказался некий господин Ветров, противного такого вида мужичок с повадками старшего прапорщика, я всегда его видел в полувоенной форме. Он пару раз в неделю ошивался у кабинета генерального (приезжал за 145 км!). Он всё время обращался с просьбами, а иногда и откровенно клянчил деньги на очередные машины, навигационное оборудование и т.п. И деньги им эти перечисляли. А куда деваться? Раз в месяц прилетал чартер, его надо было заправить, обслужить и всё такое.

Но вернёмся ко французскому Falcon и его незадачливому экипажу. Штука была в том, что у пассажира-то казахская виза была. А у летунов её не было. И, по идее, они не могли даже покидать самолёт и пересекать незримую границу. Но пассажир-то их этим не заморачивался, сидел себе в Аксае с инспекцией суток двое. И парочка пилотов не выдержала и метнулась каким-то образом в Уральск то ли за сигаретами, то ли за бухлом. По возвращении их зачекала проспавшая охрана аэродрома, стукнула ментам, те – погранцам, и пошла писать губерния. Летунов сходу напугали уголовным преследованием за несанкционированный переход границы, арестом воздушного судна до выяснения и прочими кошмариками. Они забились в самолет и каким-то образом, чуть ли не по спутниковой связи, дали знать о своих преступлениях нам в Аксай. Пол Джордан был в ярости. И не нашел иного решения как послать как послать туда меня с Ванькой Медлиным. Велел хватать господина Ветрова за причинные места, обещать ему златые горы в виде новых ассигнований на нужды аэропорта и его личные, на крайний случай. Но чтобы дело немедленно замяли. Мы с Иваном долетели часа за полтора. С Ветровым уже провели предварительные слушания по телефону. И он нас ждал с представителями таможни и пограничной охраны. Он уже с ними мало-мало перетёр. Сообщил что они (предусмотрительные какие!) еще не сообщали по команде о данном инциденте. Ясен пень, жопой чувствовали, что ощутимо попахивает отступными. Короче, они хотели по штуке гринов на жало, и чтобы самолет побыстрее убирался с территории Республики Казахстан пока кто-нибудь не стуканул наверх. А там выкуп был бы уже существенно круче… Я полез в самолет, их было двое пилотов и очень, ну, прямо очень, миловидная стюардесса лет 30, прямо вся такая француженка. Я изложил им суть. Они заметно повеселели. Как я понял из их разговора между собой по-французски, они предполагали, что сумма отступных будет 5 или даже 10 штук баксов. Потому что в той же Франции никакой пограничный чиновник не пошел бы на такое должностное преступление даже за сто штук евро (они мне об этом сказали уже после того, как инцидент был исчерпан). Они предложили мне тоже штуку за труды, но я отказался. То ли под давлением инстинкта самосохранения, то ли просто из чистого благородства. Ветрову я про эту штуку даже не обмолвился. В общем, отнёс я в пакетике этим орлам две штуки, убедился в том, что никаких бумажных следов этого недоразумения не осталось, и вернулся попрощаться с экипажем. Их пассажира уже мчали на вороных из Аксая. Стюардесса Жаклин (а как вы думали!) со словами благодарности от лица экипажа вручила мне два ну очень объемистых пакета. И поцеловала! В течение ближайшего часа их сдуло из Уральска под свист и завывание штормового ветра…

Помню, в пакетах этих была бутылка Hennessy XO, Martel XO, бутылка Glenfiddich 18 YO, бутылка Macallan’s 21 YO. И куча всяких люксовых закусок, которыми кормят народ в бизнес-джетах, типа баночки иранской чёрной икры, всяких бри, камамберов и рокфоров. В общем, отблагодарили меня очень щедро. И я с удовольствием поделился благами с друзьями в Чешском городке.

В среднем, я сидел в Аксае от месяца до полутора, однажды отсидел два. В день капало то ли $120, то ли $150. Причем, агентство перечисляло зарплату прямо на мою американскую карту банка Wells Fargo, которая у меня осталась еще со времен учёбы в Штатах, так что в России эти деньги вообще никак не светились. Да, а надо сказать, что в это же время я всё ещё числился переводчиком в Институте экономики СО РАН, мне начислялась зарплата, которую мой ныне покойный шеф Юрий Шабсович Блам использовал на свои нужды, временами премируя своих не слишком высоко оплачиваемых сотрудников.

Соответственно, у меня имелся сменщик, или как было там принято говорить back-to-back. Звали его Володя Вервейко, он был из Омска, на пару лет меня старше, кроме английского он ещё неплохо знал итальянский, поэтому мы с ним договорились и подгадывали чтобы он преимущественно сидел в Аксае когда на вахте был Марио Бекеруччи, а я, в основном, работал с Полом Джорданом. Если к пересменке накапливалось много переводов (а переводили мы, в частности, деловую переписку компании со всякими акиматами, местными подрядчиками и субподрядчиками, ну и так далее), то мы сильно не заморачивались и оставляли весь задел заступающему на вахту. Виделись мы с Володей только в аэропорту Оренбурга, или где-то неподалёку, куда мы отъезжали перед отлетом отбывающего распить бутылочку, ввести в курс последних дел и аксайских сплетен. И в течение часа разъезжались в разные стороны. Естественно, мы постоянно перестукивались по e-mail, прикрывали всегда друг друга как только могли. Нашим девизом была знаменитая фраза из фильма «Щит и меч»: « Генрих, мы же Щварцкопфы!».

Самым близким другом в Аксае для меня стал москвич Саша Петров ака Петрович. Он лет на 10 позже меня закончил иняз имени Мориса Тореза. Первым языком у него был португальский, он даже в Анголе успел побывать. Но, поскольку, спрос на переводческом рынке всё-таки был на английский, то Петрович его неплохо освоил и до Аксая успел поработать на месторождениях в Коми (как, впрочем, и многие другие наши переводяги). И его удалось переманить к нам. Я как раз был на вахте один, Джордан отстрял куда-то в командировку. И я ждал Петровича из Оренбурга у себя в блоке в Чешском городке. А приехать он должен был где-то в ночь или вообще под утро. У меня, помнится, с собою было и я потихоньку прихлёбывал. И периодически выглядывал в открытое окно, высматривал Петровича. И вот у барака остановился Лэнд Крузер, из него выкарабкалась фигура и пошла ко входу. Я из окна спросил:
— Александр Петров?
— Яволь, мин херц!
Наш человек, еще раз убедился я.
— Вали сюда, лишенец!
Заходит Петрович. Я представился. Он про меня уже был наслышан. Играет песенка Леонида Агутина «Всё куда-то девалось» (потом мы прослушали её раз сто!). Выпьешь со мной, спрашиваю…Без каких-то дурацких пауз и интервалов Петрович открывает чемодан и выуживает из него бутылку Canadian Club 12 YO. Ну и понеслась… Мы сходили на обед и потом продолжили…К себе в отдел Петрович попал только на следующее утро. Впоследствии, он стал моим основным приятелем в Аксае, много было выпито и отчебучено…
Мы с Петровичем дружны до сих пор. Встречаемся каждый год на нашей курсовой тусовке в усадьбе Малинники у Сергея Полякова под Минском, где много и весело пьём. Вспоминаю как где-то в начале двухтысячных я приехал в Москву по каким-то своим делам. Ну и зарулил к Петровичу в Дедовск, это километрах в 30 от МКАДа. Когда он уезжал из Аксая, то увёз с собой девушку Светлану, на которой благополучно и женился. Сделал ей прописку, она нашла какую-то довольно приличную работу. На которой она, собственно, и была на момент моего приземления в их квартиру. Как водится, мы с Петровичем накидались как вампиры на скотобойне. А надо сказать, что у меня имеется такая черта – как только содержание алкоголя в крови достигает некой отметки, я уже не могу просто сидеть на жопе ровно и спокойно добухивать. Мне надо срочно с кем-то встречаться, куда-то нестись сквозь снег и ветер, пыль и пургу. Вот и в тот раз я вызвонил ныне уже покойного Пашку Лаврова, моего знакомца по Академу. У того в гостях проездом как раз был мой одноклассник Жак Шадрин, которого я не видел лет 35, потому как он ещё в 90-х годах прошлого столетия ухрял на ПМЖ в Штаты. И вот, мы с Сашей допили очередную бутылочку (причём, помнится, пили какой-то залихватский виски), упали в такси и помчались в одну из Якиторий. Уже не помню в каком районе Москвы это было. Приехали, встретились, выпили ещё. Как уезжали не помню. Но помню что, не доезжая пару километров до квартиры Петровича, я вдруг проснулся и сказал что мы только что проезжали какой-то торговый центр и я там заприметил (уже для меня) привлекательную девушку с низкой социальной ответственностью. Разворачиваем такси, едем к этой ночной фее. Каким-то образом я ее убалтываю, садим её с нами и летим в Дедовск. При подходе к двери Саша немного пришёл в себя и вспомнил что у него дома (оказывется!) жена. Мы каким-то образом, без излишнего шума, проникли в квартиру. Света встретила нас пронзительным взглядом и скрещенными на груди руками. Петрович только блеял что-то невнятное, я пытался объяснить, что это моя некая стародавняя подруга, что вот встретились случайно. Но Петровичева жена была из стали! Ни под каким видом она не потерпит дам такого разряда у себя в семейном гнезде! Пришлось мне вызывать такси, заплатить девушке за напрасные хлопоты. И она растворилась в ночи. А я через пять минут уже в беспамятстве сопел на диване в гостиной. Утром я подхватился очень рано, тихонько принял душ и почистил бивни. Ну и слинял оттуда как можно быстрее чтобы избежать продолжения разборок с женой. Больше я её никогда не видел. А через пару лет они развелись, и она вернулась в Казахстан. А в то утро звонок Петровича застал меня у знакомых. Он спросил меня не помню ли я куда он засунул 2 штуки баксов. Типа, он перед нашим отъездом куда-то впиндюрил два косаря подкожных и никак не мог вспомнить куда. Мне оставалось только его послать. Вечером он перезвонил и обрадованно доложил, что бабосы нашлись. Но, сука, нашла их жена!

Из коллег запомнились: Яна Бережная, впоследствии эмигрировавшая в Канаду. Женя Ансимов, симпатичный брюнет, я у него даже ночевал однажды в 2000 году в Москве на съемной квартире с одной быстролётной подружкой. Дима Глушенко, москвич, выпускник Мориса Тореза, сейчас вместе с Петровичем работает сменами в ЦУПе в Королёве, ведет сеансы с МКС. С ним мы жили в одном блоке, и он не всегда был доволен мной и моими гостями, в основном полу женского. Сергей Бабакин, был намного старше, до Аксая успел поработать на многих месторождениях, в том числе и в городе Стрежевой Томской области с канадской фирмой Frackmaster, которая первой привезла в Россию идею фрекинга или гидроразрыва истощенных нефтяных пластов. В последний раз видел его в Москве в 2000 г.

Не могу не вспомнить второго генерального менеджера КРО итальянца Марио Бекеруччи. Он был лет 60, ветеран ENI, довольно долго проработал в Agip на африканских проектах. Был Марио истовым сицилийцем, со щёточкой усов. Всегда одет с иголочки в дорогие костюмы, дизайнерские пиджаки с отличными галстуками. Помню случай, когда я появился в офисе в довольно недешевом галстуке с polka-dot (синий галстук в белый горошек), который я в своё время вывез из Штатов. Марио приказал мне его немедленно снять и пригрозил заняться моим воспитанием по привитию вкуса в одежде. Полагаю, что он был из довольно богатой, может быть, даже аристократической семьи. По характеру, в отличие от Пола Джордана, он был человек мягкий, он всегда старался вникнуть в суть проблемы, особенно связанной с персоналом, разобраться, и чтобы всем было хорошо. Мне с ним довелось побывать на разного рода праздниках, встречах с государственными чиновниками и открытиях всякого рода объектов, которые компания строила и ремонтировала за свой счёт в рамках договора аренды месторождения. КРО спонсировало и многочисленные культурные мероприятия, привозило в Аксай и Уральск различных артистов. Например, я помню, как зимой 1999 года компания пригласила в Уральск театр Вячеслава (Славы) Зайцева со всеми его воробушками и огромным количеством платьев и костюмов из дорогущих тканей. Показ мод происходил в каком-то доме культуры, прошёл на ура. Потом в одном из ресторанов был банкет. Я сидел между Славой и Марио и никак не мог спокойно опрокинуть рюмку, то Марио что-то спрашивал у Зайцева, то Слава рассказывал анекдот, а я кипятил мозг чтобы как-то смешно перевести его Бекеруччи. Зайцев оказался очень приятным, остроумным мужиком. Я всё-таки успел познакомиться с большинством манекенщиц, выпить с ними на брудершафт и после застолья садился в наш Крузер, которым рулил его штатный водитель Сашка Калабашкин, существенно более ужаленный, чем начальник. Марио мне многое прощал. Под конец своего пребывания там я уже основательно оборзел. Например, мы были на открытии некоего заводика по переработке газоконденсата на месторождении. Естественно, по окончании речей, которые мне пришлось переводить, имел место фуршет. Или даже полновесный банкет. На котором я благополучно насосался как клоп в дешёвом борделе. Когда уезжали, я попросил у Марио разрешения съездить на машине на окраину Аксая, где проживала одна из моих одалисок. Которую мне, кстати, присуропил вездесущий Калабашкин. В трезвости я бы такой финт бы никогда не осмелился провернуть. Проще было отвезти генерального в резиденцию и потом уже с водителем съездить по своим делам. Короче, Марио только поднял брови и разрешил, добавив, что если я отскочу на этой машине в какой-нибудь Уральск, то он мне помидоры пошинкует на тонкие ломтики.

Помню, что он был разведён, имел взрослую дочь. Ничто человеческое ему было не чуждо. Поэтому в Аксае у него была молодая (лет 25) любовница. Калабашкин поздним вечером привозил её в резиденцию, а ранним утром увозил. Дело в том, что эта самая резиденция располагается за пределами Чешского городка и нет необходимости тащить подругу через охрану. А простым смертным, типа меня, приходилось легально завозить своих тёток, они оставляли на воротах паспорт, плюс я оставлял свой пропуск. И не позднее часа ночи они должны были покинуть расположение. Или их начинали искать с фонарями.

Вспоминается как я с Полом Джорданом и парой начальников отделов КРО летал на бизнес-джете ЯК-40 из Уральска в Алма-Аты. Была некая надобность в срочной встрече с представителями компании Казахойл. Ну и с партнёрами из ЛУКОЙЛ. И мы полетели. Это был довольно основательно перефаршированный советский самолет, там имелся вполне удобный бизнес-салон, на борту была довольно миловидная казашка лет 30, она нас кормила и наливала. Я слышал от Петьки Бентли (о нём ниже), который как раз занимался заказом этого самолётика, сколько стоил такой перелёт round-trip. Порядка $20K. У меня дома до сих пор есть миниатюрный ножичек из обеденного прибора с этого борта. Ну, не удержался. Грешен, что и говорить. Прилетели мы в Алматы, прошли через отдельный выход, типа для депутатов и иностранных делегаций. И повезли нас в отель, который тогда назывался Marco Polo, сейчас он, вроде, называется Rahat Palace. Отличный 5* отель, с великолепными ресторанами, лобби-баром, замечательной спа-зоной, бассейном и несколькими джакуззи. Очень нравился мне его интерьер в виде огромного атриума, особенно здорово было смотреть вниз с этажа на лобби, где копошились маленькие фигурки. Я жил в обыкновенном стандартном номере, но и он был вполне. Завтраки там, помнится, были на ура.

В общем, провели мы встречу с Казахойлом при участии представителей ЛУКОЙЛа, а вечером Джордан пригласил лукойловцев на коктейль в лобби-бар отеля, и это был типа один из вице-президентов и его переводчик, который был значительно младше меня. Так что я, на правах старшего, сбросил всю работу по переводу неофициального застольного трёпа на лукойловского толмача, а сам стал потихоньку накидываться в компании двух боссов. Часа через полтора, когда мы втроем были уже основательно нарядные, Пол передал мне под столом свою корпоративную карту и велел поить представителя компании-учредителя пока в него лезет. И, под благовидным предлогом, поднялся в номер. Я довел вводную до своих визави, они вмиг оживились и как давай заказывать тридцатилетний виски! В общем, до номера я добрался с огромным трудом, но таки успел до отруба завести будильник. И поэтому смог к открытию зарулить в спа-центр, отогрелся в сауне и хаммаме, поплавал в бассейне и повалялся в джакуззи. У меня всё еще стоит дома кружечка с логотипом Heineken на 250 мл, которую я дерзко умыкнул в то утро из бара при бассейне. Были у меня некоторые клептоманческие привычки в своё время.

Вспоминаю, что мне еще раз довелось пожить несколько дней в этом же отеле, но уже одному. Не помню каким образом я добирался туда из Аксая, но это точно не был бизнес-джет. Ага, вспоминаю. Я с несколькими начальниками отделов перелетел из Уральска в Алматы на регулярном рейсе. У нас были очередные переговоры с Казахойлом и меня отрядили для исключения всяких непоняток и обиняков. На предыдущих переговорах был не очень приятный инцидент с молоденькой переводчицей от Казахойла по имени Айнур. Тут надо сказать, что в Казахойле тогда было время молодых менеджеров, начальство всё училось за границей и в языке немного подсекало. И вот, с их стороны в переговорах участвовал молодой вице-президент по имени, скажем, Булат. И он обратил внимание переводчицы на некоторые неточности в ее переводе. В резкой форме отстранил ее от перевода и потребовал, чтобы весь перевод на данных конкретных переговорах делал я. Ну, я и делал. И Казахойл специально оговорил чтобы меня обязательно привезли на следующие переговоры. Которые прошли успешно. Рейсы тогда летали не каждый день, и я на пару дней застрял в отеле. Встречался с Айнур, играли мы с ней в бильярд, поужинали в ресторане. Глубже я не копал, потому что знал, что она помолвлена. Еще встречался и выпивал с давними друзьями. Ну и, конечно, хорошенько отсыпался в номере. Использовал ресурсы мини-бара на полную катушку. Но! Ни капли спиртного оттуда. Потому что персонам моего калибра бухло из мини-баров компания пить воспрещала. А минералка, сок и чипсы оттуда тоже стоили прилично… Я вернулся в Аксай. И где-то через неделю меня вызвал наш HR Manager (начальник отдела кадров) Роб Уотерс, показал счет из алма-атинского отеля, где отдельной строкой стояла сумма за пользование мини-баром. Баксов эдак 120. И он потребовал меня этот счет оплатить из личных средств. Я говорю, с хуя ли? Он показывает соответствующие буквы в инструкции для сотрудников компании. А я и говорю: безалкогольные напитки и снеки из мини-бара допускаются? Он – да. Я говорю ему что напишу сообщение администратору отеля с просьбой прислать распечатку того, что я израсходовал в номере. Через пару дней приходит письмо, я распечатываю его и с иезуитской улыбкой кладу на стол мистера Уотерса. С тех пор он меня возненавидел лютой ненавистью. Да и хер бы с ним.

Отдельно хотелось бы поведать о людях, с которыми я там подружился. В первую очередь, это Мунир Сайфуллин. Он в мою бытность был начальником службы безопасности компании, то есть охрана собственно месторождения, офиса и прочих хозяйственных пристроек. Согласно фамилии, Мунир является красивым высоким усатым татарином, всю жизнь прожившим в Казахстане. Насколько я себе представляю, до Аксая он имел на плечах пару больших звездочек от КНБ (казахское ФСБ). По каким-то причинам он оказался на Карачаганаке, где и встретился со мной. Подрядчиком по безопасности являлась интернациональная контора Group 4 Securitas (я упоминал о ней в описании своих похождений на Тенгизе), и вся охрана в Аксае являлась ее сотрудниками. Мунир правил службу железной рукой, иногда обращался ко мне за помощью. В основном, это было общение с экспатами и с генеральными менеджерами. Я всегда был готов помочь в плане языка. Ну, чтобы точнее донести до сторон суть решаемых вопросов. Днем мы работали, а по вечерам собирались за рюмочкой либо у него, либо у меня с привлечение доверенных лиц из его подчиненных и моих приятелей-переводчиков. Летом выезжали на пленэр, купались и жарили шашлыки под горячительную казахскую водочку. Которая, в целом, была неплохой. Так вот, после моего отъезда из Аксая весной 2000 года связь мы не прервали, и в 2016 году я поехал в гости в Алма-Аты к своему новому приятелю Ване Галаю, Который в то время готовился репатриироваться из Казахстана в Россию и поэтому купил квартиру в моем доме в Бердске. И мне довелось побывать на дне рождения Расула, старшего сына Мунира и Сауле, казахской девушки, на которой мой друг женился. С тех пор и по 2023 г. Мунир возглавлял службу безопасности фирмы KNAUF Kazakhstan, которая занимается различной продукцией для строительства и ремонта. Мы постоянно на связи в WhatsApp.

Выше, я обещал рассказать про Питера «Петьку» Бентли, который некоторое время был в компании менеджером по всяким логистическим штукам. Познакомил меня с ним мой приятель Петрович. Они до этого некоторое время работали вместе в Коми. И Петрович даже умудрился съездить к Петьке в гости в Англию. Рассказывал, что мистер Бентли проживал в небольшой деревушке в сельской Англии. Холостяковал. Утром, поссавши, надевал треники и метелился в свой сельский паб. Наливался там пивом по самые ресницы до самого вечера. Его тело доставляли к дому. Утром все повторялось… В общем, Петрович слегка подохренел когда узнал что Петьку пригласили поработать от British Gas на Карачаганаке. И вот Петька прилетел. Начал службу. Стойкости был неимоверной. После рабочего дня и ужина он всегда был в чешском баре Tesco, откуда уходил (или уносили его) последним. А утром – в офис, белая рубашка, галстук, лаковые штиблеты, и как давай делать вид что трудится в поте лица. В общем, где-то через год после моего отъезда Петрович сообщил мне, что, будучи на отдыхе дома между казахскими вахтами, Питер Бентли словил белку и скоропостижно скончался от белой горячки. RIP.

Среди экспатов в Аксае встречалось очень много различных персонажей. Как позитивных, так и наоборот. Вспоминается мне такой вот довольно молодой, бравый, усатый и голубоглазый американец итальянского происхождения по имени Мэтт Портаччи. Он работал, по-моему, в отделе Safety. Очень был охоч до женска полу. Они на нем гроздьями висели. Помню как-то за кружкой пива в Tesco он прикинул, что за месяц вахты ночевал в Чешском городке всего два раза. При этом, как водится, в Штатах был счастливо женат, имел трех детей. Я с ним познакомился в приемной у Пола Джордана, их отдел вызывали на ковер, и Мэтт отчитывался по какому-то аспекту деятельности подразделения. Разговорились, подружились. Впоследствии, Мэтт привозил мне по заказу из Штатов кое-какое шмутьё и парфюмы.

Вспоминается еще один перец. Имя ему было Франческо Бентивенья. Рафинированный такой гедонист, сибарит, эстет и гурман. Он был адвокатом, базировался в Лондоне, занимался юридическими аспектами деятельности нашей компании. Франческо был старинным добрым приятелем Марио Бекеруччи, во время своих приездом жил исключительно в его резиденции. Генеральных менеджеров снабжали и кормили по нетривиальной схеме, поскольку они часто устаивали у себя приемы важных гостей, руководителей подрядных и суб-подрядных компаний и подразделений. Поскольку там часто принимали местных чиновников и бизнесменов, то я практически всегда там присутствовал, помогал поддерживать общение и налаживать контакты. Довелось отведать яств и мёдов, которых я до этого в жизни не видел, и даже не знал о их существовании. Франческо учил меня как правильно есть устриц и улиток, каким слоем правильно намазывать иранскую черную икру на тосты, умело выбирал из хумидора сигары, которые соответствовали времени суток, предшествующей еде, а главное, подаваемым напиткам. Он познакомил меня с дорогими сортами шампанского, виски, коньяка и граппы. Я ему за это благодарен и пользуюсь этим знанием до сих пор.

К весне 2000 года, (уже после прошествия весьма дорогостоящей эпопеи по спасению бизнеса компании от потенциальной угрозы перескока через миллениум, то есть прыжка во второе тысячелетие. На это были угроханы очень неслабые бабосы фирм-соучредителей, наняты толпы айтишных захребетников и т.п. Закончилось всё это пшиком, то есть ничем, ничего нигде ни произошло), я начал постепенно уставать от вахт, перелетов, перевода дебильных переписок с акиматами, министерствами и прочей херотой. Мне удавалось хоть как-то занять себя чтением книг на языке, которые я брал в некой библиотеке в Чешском городке. Поддерживать уровень языка помогали и кассеты с фильмами на английском языке. Довольно приличный запас их имелся для нужд экспатов. Каюсь, но довольно много их я перетащил к себе домой в Новосибирск, а потом подарил свой учительнице английского языка из нашей «стотридцатки» Галине Николаевне Дрындиной… В общем, все начинало доставать. Мне уже было около 42 лет, не мальчик. Одно время я даже завел моду во время рабочего дня срываться из офиса в Чешский городок на какой-нибудь подвернувшейся машине (под зданием всегда стоял с десяток авто, ожидавших либо своих боссов, либо поездок на месторождение, водителей многих я знал, а они знали кто я, и очень редко отказывались подвезти, езды там было минут 10 в одну сторону), там выпивал граммов 100 под какой мандарин, курил отдохновенно, а потом опять же ловил попутку в офис, где продолжал трудиться. Потом я поймал себя на том, что езжу «подзаправиться» уже два раза в течение трудового дня. И понял, что надо вообще с Казахстаном завязывать…Не спится, не спится, не спиться бы мне…

В конце марта 2000 года я улетел домой с очередной вахты. И, по идее, должен был бы вернуться в Аксай через месяц. Но. 6 апреля умерла от рака моя мама Эмма Александровна. Она до этого довольно долго болела, проходила все соответствующие круги ада в виде химиотерапии и прочих радостей. Ну и, на фоне этого события, я не полетел на очередную вахту. Вакансию быстро заполнили. На этом мои похождения в Казахстане закончились. Я немного поболтался у себя в Академгородке и Наташа предложила мне стать соучастником ее косметического проекта, которому в этом 2024 году исполнилось, соответственно, 24 года…